Европейские впечатления И.И.Левитана: "...здесь нет природы, а какая-то импотенция! Тоскую я несказанно, тоскую до черта!"

И.И.Левитан. Фотография.
1890-е

Творческое наследие Исаака Ильича Левитана (1860-1900), посвященное заграничным путешествиям, необширно. Увиденная глазами русского художника природа Европы была им запечатлена всего в нескольких живописных работах и зарисовках карманного альбома, который пейзажист брал с собой в свою первую поездку в 1890 году. Справедливо мнение и оценка заграничных работ мастера его современником А.Я. Головиным: "…этюды тамошней природы… как они ни хороши, их нельзя и сравнивать с русскими пейзажами Левитана, так чудесно передающими наше тусклое, пасмурное небо, печальные березы, серебристые ручейки и тихие омуты, беспредельные поля, глухие овраги".



Неоднократно бывая в столицах Германии, Франции, Италии, Австрии, Левитан избегает изображения знаменитых памятников архитектуры, парадных, открыточных видов этих мест, так часто воспроизводимых другими художниками. Ему любопытна повседневная жизнь маленьких провинциальных городков, скромность их построек с типичной грубой кладкой, обильная растительность домашних садов, словом, тот мир, в котором проявляется органичная связь человека и природы.  Так, пленившая многих художников своим карнавальным и в то же время мистическим духом Венеция в работах Левитана лишена пышной нарядности. Прежде всего его привлекало решение задач колорита – попытаться передать  яркие краски  природы и палящее солнце. В письме к сестре А.П. Чехов в 1890 году отзывается о европейском путешествии своего друга: "Мне странно, что Левитану не понравилась Италия. Это очаровательная страна. Если бы я был одиноким художником и имел деньги, то жил бы здесь зимою.  Ведь Италия, не говоря уже о природе ее и тепле, единственная страна, где убеждаешься, что искусство в самом деле есть царь всего, а такое убеждение дает бодрость".


И.И.Левитан. Весна в Италии

В середине марта 1894 года Левитан совершил второе путешествие за границу, продлившееся около трех месяцев. Начав свой путь в Вене, художник отправился к озеру Комо на границе Северной Италии и Щвейцарии, затем поехал на юг Франции в Корниш, и наконец – в Париж. Однако даже такой насыщенный маршрут и обилие впечатлений по-прежнему не радуют живописца. В одном из писем с чужбины он восклицает: "Скажите мне… зачем я здесь? Что мне здесь нужно, в чужой стране, в то самое время, как меня тянет в Россию и так мучительно хочется видеть тающий снег, березку?..".  Вернувшись домой, уже в следующем году он создал трилогию самых жизнерадостных своих полотен "Март" (1895, ГТГ), "Свежий ветер. Волга" (1895, ГТГ) и "Золотая осень" (1896, ГТГ) – своеобразный гимн родине.

И.И.Левитан. Остатки былого. Сумерки.
Финляндия. 1897

В июне 1896 года Левитан предпринял непродолжительную творческую поездку в Финляндию, откуда сообщал Чехову: "Вот уже 3 недели, как шляюсь по этой Чухляндии, меняя места в поисках за сильными мотивами, и в результате – ничего, кроме тоски в кубе. Бог его знает, отчего это, – или моя восприимчивость художественная иссякла, или природа здесь не тово. Охотнее верю в последнее, ибо поверив в первое, ничего не остается, или остается одно – убрать себя, выйти в тираж. Итак, природа виновата, и в самом деле, здесь нет природы, а какая-то импотенция! Тоскую я несказанно, тоскую до черта!".  Тем не менее мотивы северного побережья вдохновили мастера на создание картин "Остатки былого. Сумерки. Финляндия" (1897, ГТГ) и "На Севере" (1896, ГТГ).

И.И.Левитан. Цепь гор.  Монблан. 1897  

В начале апреля 1897 года врачи рекомендовали Левитану уехать лечиться за границу. За три месяца он посетил Вену, побывал на курортах в Нерви (недалеко от Генуи), в Порто-Фино и Курмажере (у подножия Монблана, Швейцария), а затем в Альпах, после чего в связи с ухудшением самочувствия отправился на немецкий курорт в Наугейме. Посещение европейских выставок, знакомство с западным искусством, с современными течениями в живописи не находят пространных отзывов в его письмах на родину. Пребывание вдали от России по-прежнему причиняет ему душевные терзания. В одном из писем он сообщает: "Зачем ссылают сюда людей русских, любящих так сильно свою родину, свою природу, как я, например?! Неужели воздух юга может в самом деле восстановить организм, тело, которое так неразрывно связано с нашим духом, с нашей сущностью!? А наша сущность, наш дух, может быть только покоен у себя, на своей земле, среди своих, которые, допускаю, могут быть минутами неприятны, тяжелы, но без которых еще хуже. С каким бы восторгом я перенесся в Москву! А надо сидеть здесь, по словам докторов (съешь их волки!)".

Преданный сын своей страны, в отрыве он нее Левитан не получал значительных творческих импульсов от чуждой ему природы. Его картины, написанные за границей, не содержат той волнующей глубины и одухотворяющей силы, которая присутствует в пейзажах уголков России. По словам мастера, "только в России может быть настоящий пейзажист".