"Черный лебедь" и "Голубая роза" Николая Рябушинского

Искусство художественного объединения "Голубая роза", как вспоминал современник, было такое "изнеженное, недосказанное, эфемерное и очень в большинстве красивое…".  Первая выставка "Голубой розы", открывшаяся в доме владельца магазинов фарфора Матвея Кузнецова 18 марта 1907,   была сенсацией в московском мире искусства. Полотна Сапунова, Милиоти, Крымова, Кузнецова, Судейкина, Сарьяна, Уткина, скульптуры Матвеева и Бромирского пленяли публику своей рафинированностью форм и нежностью колорита.

Н.П.Рябушинский. Начало 1990-х

 
"Устроена выставка была с такой исключительной изысканности красотой, что подобного не видали никогда. Благоухала выставка цветами, невидимый оркестр как-то тихо и чувственно играл, красота нежных мягких красок в картинах, наряднейшая, красивая толпа, небольшой каталог, на обложке его по рисунку Сапунова – голубая роза, нежная, блеклая, все так было сгармонировано, чарующе, так цельно, красиво и радостно (да и было это  весной!), что хотелось жить, жить,  красиво и радостно жить!.."

Во многом эффекту выставки способствовало участие в ней Николая Павловича Рябушинского, финансировавшего "Голубую розу" и издававшего  журнал "Золотое руно", где все был подчинено духу Красоты и Символизма. Николай Павлович был потомственным купцом-промышленником, но вместе с тем и очень одаренным художником-самородком. Его картины  характеризовали как "неожиданные и фантастичные, и в них огромная фантазия была, ничего банального, ординарного, надоевшего".

Рябушинский много путешествовал по всему миру, особенно любил поездки в экзотические страны, где ему приходилось порой жить  даже в хижинах, устраиваемых дикими  племенами на деревьях. Во многом  как раз именно этими впечатлениями  (равно как и у его современника Поля Гогена) и было окрашено его творчество, таящее в себе искры оригинальности и таланта.

"Николаша", как называли его друзья был, по воспоминаниям, "завитой, с пышными кудрями и выхоленной бородой, упитанный, с заплывшими масляными глазами, розовыми щеками, он мог сойти за обычного "купчика-голубчика", кутилу, обедавшего ежедневно в "Эрмитаже", причем его стол всегда был убран орхидеями, - если бы в нем не была заложена все же какая-то сумбурная, но несомненная талантливость. Эта талантливость расплескивалась по-московски в проявлениях всяких экстравагантных затей с ориентацией на красоту".

В Петровском парке, в Кучино, Рябушинский устроил себе виллу "Черный лебедь" (здание построено Растрелли, бывшее имение графов Разумовских). Стилизованное изображение черного лебедя было на всем – на фарфоре сервизов, на хрустале, на стекле, на всяком белье. Был лебедь и на фронтоне виллы.  Внутри здание было расписано художником-"голуборозовцем" П.Кузнецовым и в холле также помещался его огромный фриз "нерожденные младенцы".

"Черный Лебедь". Фотография. Начало 1900-х

В саду строилось помещение для львов и тигров, с которыми Рябушинский, по его словам, чувствовал некую "соприродность", но поместить  которых в заготовленные клетки ему не удалось в силу запрета полиции.  При входе в дом маячил большой бронзовый бык, водруженный  над усыпальницей, ожидавший прах пока что жизнерадостного владельца. На Рождество в саду горела электрическая елка под снегом. На этом ночном  зимнем garden party раздавались в подарок художественные предметы и ювелирные драгоценности.Все это, как вспоминал кн. С.А.Щербатов, "было символом  всего внутреннего содержания этого молодого и шалого мецената, сыплющего деньгами и не останавливающегося ни перед любым капризом, ни перед любой затеей. Отравленные стрелы, вывезенные из диких стран. Вазы и жуткие драконы с Майорки, русская графика, холсты покровительствуемых «передовым меценатом» юных художников левых течений, декадентская богатая мебель и роскошная опочивальня пахнущая экзотическими духами, где владелец-сибарит, как некий римлянин времен упадка, возлегал с постоянно сменяющимися любовницами и сменяющимися женами.

 - Я люблю красоту и люблю много женщин, - заявил он мне при первом моем посещении (и единственном) моем посещении виллы этого московского Петрония".

На вилле была также  "бабушкина комната". Конечно, никакой бабушки там не было, но выглядела она таким образом, что не возникало никаких сомнений в том, что здесь давно живет именно бабушка. И божница, и старинные ширмочки, и сундуки-укладочки, и всякие бисерные вышивки… Все это было таким неожиданным на фоне картин Ван Донгена и Ван Гога, что собирал хозяин дома.

С годами таяли миллионы, но в темпе жизни Николая Павловича ничто не менялось. Только журнал стал печататься лишь на русском языке, уменьшился его формат и страницы уже не перевязывались золотым шнуром.

Точно апофеозом этой красивой жизни стал устроенный хозяином на вилле "Праздник роз". Было это в середине лета, от ж.д.станции в Кучино  до парка "Черного лебедя" разбили  аллею из пальм. Перед  домом-дворцом  на поляне-газоне стояло несколько павильонов-беседок, все столбы были увиты темно-красными розами, крыша-потолок в тон роз из красной с белым  материи  в складку, радиусами к центру. А внутри по потолку на радиусах от столбов роз были густо-густо собраны висящие корзины и из них гроздьями свисали чудесные цветы. На всех столах также были только розы и все темно-красные. Художественное меню, конечно, также было украшено розами. Несколько оркестров, не мешая один другому, мягко играли.

"Черный Лебедь". Интерьер с фризом П.Кузнецова "Нерожденные младенцы"

"Оживление было чрезвычайное, повышенное, праздник удался и волновал роскошью и необычностью" - вспоминал один из гостей "Черного лебедя". "Вдруг слышны стали гудки автомобиля. Скоро показался темно-красный  открытый "Мерседес". Оркестр из длинных-длинных желто-медных труб, сиявших на солнце, приветствовал приехавшего хозяина. Стало еще оживленнее. Николай Павлович напевно заговорил, глядя кверху на свисающие розы. Заговорил точно декламируя, о том, что здесь есть властительница его сердца, она его услышит, она его не оставит одного, она придет к нему, она будет с ним здесь рядом…. И вдруг из-за соседнего стола поднимается красавица и идет к машине, входит в нее садится  рядом. Лакеи быстро сервируют в машине стол и быстро украшают его розами. А за другим столом оказался муж красавицы. Черноглазый, черноусый, как цыган, он так заволновался, что стало страшно: вот-вот разыграется ужасающий скандал. ..А пара в автомобиле уже не обращала ни на что внимания, чокалась хрустальными звенящими бокалами с золотым искрящимся вином.

Все к общей нашей радости прошло благополучно…Были потом группами и парами прогулки по парку, возвращения в павильоны, а вних все было, чего только пожелается…И так прошел день, а затем ужин. И вот, когда совершенно стемнело, зажегся фейерверк, но какой! Это так было волшебно, такая была красота, чудо  чудес! И долго-долго огненная сказка делала ночь эту фантастичной… "


Автор - Маргарита Чижмак, хранитель музейных предметов Отдела живописи второй половины XIX - начала XX века